Каталог файлов

მთავარი » ფაილები » Сочинения » Иностранная литература
Лондон Диккенса.
09.04.2012, 03:53
Лондон Диккенса.

Лондон - город на берегу Темзы, покрытой седой пеленой тумана. Что же скрывает он в этом покрове, что таит этот город богатых и бедных?
Сити, West - End, районы Лондона, где правят деньги и праздно существуют чрезвычайно состоятельные люди. Яркий контраст этой роскоши представляет восточный район (East - End) Лондона - Лондон обездоленных, где скученность застроек и теснота сочетаются с неимоверной высотой домов; где улицы, переулки, тупики превращаются в лабиринт, из которого трудно выбраться беднякам, живущим здесь.
Одним из первых писателей XIX века, изобразившим кварталы, наполненные нищими и голодными, является Томас де Квинси. В своем произведении "Исповедь англичанина, употреблявшего опиум", написанного в 1822 году, автор перемежает фантастические видения героя - опиомана с рассказом о лондонских трущобах, куда герой попадает, будучи на грани нищеты и голода. Печальные образы детей лондонской бедноты встают перед взором читателей. Грязь, теснота, заброшенные дома, где "голодные крысы поднимают под полом визг и шум" - таков Лондон де Квинси.
Наиболее ярко и полно раскрыл образ Лондона Чарльз Диккенс, посвятивший немало страниц его изображению в своих произведениях.
Лондон присутствует во всех вещах Диккенса - от первых скетчей "Боза" до последних романов 60-х годов. Лондон составляет в них, как правило, обязательный фон: книги Диккенса трудно представить себе без описания улиц Лондона, шума Лондона, пестрой и разнообразной толпы. Диккенс изучил все стороны жизни этого города, все его самые парадные и самые заброшенные, глухие кварталы.
Разночинный Лондон "восточной стороны" - беднейших кварталов столицы - мир, в котором протекали детство и ранняя юность Диккенса. Долговые тюрьмы, скверные школы, судебные конторы, парламентские выборы, кричащие контрасты богатства и нищеты - вот что наблюдал Диккенс с юных лет.
"Роман "Приключения Оливера Твиста" был задуман Диккенсом как роман уголовный, а в процессе его создания стал романом социальным."7 В этом романе мы видим бесстрастное, почти протокольное описание страшных трущоб Лондона. Вспомним, какое разочарование пережил Оливер Твист, впервые очутившийся на его улицах: "Более гнусного и жалкого места он еще не видывал. Много было маленьких лавчонок, но, казалось, единственным товаром являлись дети, которые даже в такой поздний час копошились в дверях или визжали внутри. (...) За крытыми проходами и дворами, примыкавшими к главной улице, виднелись домишки, сбившиеся в кучу, и здесь пьяные мужчина и женщина буквально барахтались в грязи" (IV, с.76)8. И эта грязь, беднота, теснота будут постоянно возникать на страницах романа: "Спустились сумерки; в этих краях жил темный люд; не было поблизости никого, кто бы мог помочь. Минуту спустя его [Оливера] увлекли в лабиринт темных узких дворов" (IV, c. 138).
А описание "самого грязного, самого страшного, самого удивительного района Лондона" Фолли-Дитч вызывает ужас и неприязнь у читателей: "... деревянные пристройки, нависающие над грязью и грозящие рухнуть в нее - что и случается с иными; закопченные стены и подгнивающие фундаменты; все отвратительные признаки нищеты, всякая гниль, грязь, отбросы, - вот что украшает берега Фолли-Дитч. (...) У домов нет владельцев; двери выломлены. (...) Те, что ищут приюта на Острове Джекоба, должны иметь основательные причины для поисков тайного убежища, либо они дошли до крайней нищеты." (IV, c. 446-447).
Кривые и узкие улицы, грязные, полуразрушенные дома, сомнительные личности, чаще всего закутанные в темные одежды и бесшумно снующие по шатким лестницам и темным переходам, дают полное и отчетливое представление о воровских притонах, их обитателях, о той обстановке, в которой живет и прячется преступный Лондон.
Описания природы обычно коротки у Диккенса, но вместе с тем "дышат большим драматизмом.9" Они не только не требуют никакого комментария, но сами являются комментарием к изображаемому. Писатель рисует "серую, промозглую ночь", когда Фейджин отправляется в Уайтчепл к Сайксу обсуждать крупное "дело". "Грязь толстым слоем лежала на мостовой, и серая мгла нависла над улицами; моросил дождь, все было холодным и липким на ощупь. Казалось, именно в эту ночь и подобает бродить по улицам таким существам, как этот еврей. Пробираясь крадучись вперед, скользя под прикрытием стен и подъездов, отвратительный старик походил на какое-то омерзительное пресмыкающееся, рожденное в грязи и во тьме, сквозь которые он шел: он полз в ночи в поисках жирной падали себе на обед". (IV, с. 168)
Почти везде в романе, где мы встречаемся с Фейджином или Сайксом, Диккенс рисует природу в темных, грязных тонах: "До полуночи оставалось около часу. Вечер был темный, пронизывающе холодный, так что Фейджин не имел желания мешкать. Резкий ветер, рыскавший по улицам, как будто смел с них пешеходов, словно пыль и грязь..."(IV, c.229). "Вечер был очень темный. Громадный туман поднимался от реки и от ближайших болот, клубился над печальными полями. Холод пронизывал. Все было мрачно и черно. Никто не произносил ни слова: возницу клонило в сон, а Сайкс не был расположен заводить с ним разговор". (IV. С.190)
Сострадание и боль возникает в сердце, когда раненый Оливер лежит без сознания там, где оставил его Сайкс, и это чувство усиливается описанием рассвета: "По мере того, как приближался день, становилось все свежее и туман клубился над землею, подобно густым облакам дыма. Трава была мокрая, тропинки и низины покрыты жидкой грязью; с глухим воем лениво налетали порывы сырого тлетворного ветра. (...) Ветер стал более резким и пронизывающим, когда первые проблески рассвета, - скорее смерть ночи, чем рождение дня, - слабо забрезжили в небе. Оливер по-прежнему лежал неподвижный, без чувств..." (IV. С.245)
Туман и холод сопутствуют преступному миру, словно покрывая его грязные дела. Создается впечатление, что хорошая, теплая ясная погода, которая застает Оливера и его друзей в деревне, вовсе не бывает в Лондоне! Но автору важно изобразить именно холодный, туманный, грязный Лондон, ведь только здесь могут обитать люди, подобные Сайксу и Фейджину, здесь паутина преступлений затягивает вас в свои сети, но, несмотря на все это, именно сюда попадают добрые люди (Оливер, мистер Браунлоу, Роз...), без которых весь мир может захлебнуться в море жестокости и зла.
Описание туманов составляет неизменную особенность пейзажного искусства Диккенса, о чем можно получить представление по характерному пейзажу из "Мартина Чезвилта": "Утро было серое, холодное, темное и хмурое; тучи были такие же грязно-серые, как земля, и укороченная перспектива каждой улицы и переулка замыкалась пеленой тумана, словно грязным занавесом". (X, с.18) Или аналогичный пейзаж из "Николаса Никльби": "Была ранняя весна, сухое туманное утро. Несколько тощих теней сновало по мглистым улицам, и изредка вырисовывались сквозь густой пар грубые очертания какой-нибудь возвращающейся домой наемной кареты... С наступлением дня ленивая мгла сгущалась". (VI, с.193)
Изображения туманов многократны и устойчивы в произведениях Диккенса. В "Оливере Твисте" туман - укрыватель преступного, воровского мира, в "Холодном доме" он олицетворяет Верховный Суд.
В романе "Холодный дом" Диккенс рисует кварталы Лондона, окружающие судебную палату. Они всецело поглощены процессом. Перед читателем предстает заросшая паутиной и заставленная всякой рухлядью лавка Крука, символизирующая рутину судебной палаты. Изображение суда лорда-канцлера тесно связано с образом стелющегося тумана и липнущей, вязкой грязи. Джентльмены, представляющие Верховный суд, появляются на страницах книги после описания ноябрьской погоды в Лондоне": "Несносная ноябрьская погода. На улицах такая слякоть, словно воды потопа только что схлынули с лица земли (...) Дым стелется, едва поднявшись из труб, он словно мелкая черная изморозь, и чудится, что хлопья сажи - это крупные снежные хлопья, надевшие траур по умершему солнцу. Собаки так вымазались в грязи, что их и не разглядишь; лошади забрызганы по самые уши". (XII, с. 11) Туман, грязь, сырость олицетворяют в романе Диккенса английский Верховный суд. Описание ноябрьского дня в то же время представляет аллегорическую картину мрачного, как бы окутанного гнилым туманом, отжившего судебного института. "Сырой день всего сырее, и густой туман всего гуще, и грязные улицы всего грязнее у ворот Тэмпл-Бара (...) Как ни густ сегодня туман, как ни глубока грязь, они не могут сравниться с тем мраком и грязью, в которых блуждает и барахтается Верховный суд, величайший из нераскаянных грешников перед лицом неба и земли". (XVII, с.12)
Отношение Диккенса к практике Линкольнинской палаты раскрывается в повторяющемся образе окутанного туманом, утопающего в грязи Лондона. "Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над земными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами города. Туман на Эссекских болотах, туман на Кентских возвышенностях. Туман ползет в камбузы угольных бригов; туман лежит на реях и плывет сквозь снасти больших кораблей; туман оседает на бортах баржей. Туман слепит глаза и забивает глотки гринвичским пенсионерам (...); туман проник в чубук и головку трубки (...); туман жестко щиплет пальцы на руках и ногах (...) На мостах какие-то люди, перегнувшись через перила, заглядывают в Туманную преисподнюю и, сами окутанные туманом, чувствует себя как на воздушном шаре, что висит среди туч". (XVII, с.11) В одном абзаце слово "туман" встречается 13 раз, перед нашим взором как бы предстала развернутая поэма о лондонском тумане. "Признанный мастер городского пейзажа, Диккенс подчиняет его развивающемуся действию своих романов и тесно связывает с судьбами героев10". После смерти Крука "каменный лик призрака", где он жил, "выглядит истомленным и осунувшимся". (XVII, 283) Одинокий выстрел нарушает тишину спящего города в ночь убийства Талкингхорна. Он поднял на ноги всех в околотке: и прохожих и собак. Чей-то дом "даже затрясся". "Церковные колокола, словно тоже чем-то испуганные, начинают отбивать часы. Как бы вторя им, уличный шум нарастает и становится громким, как крик... Весь город превратился в огромное звенящее стекло". (XVII, с. 162) Для Эстер дом, где живет леди Дедлок, "черствый и безжалостный свидетель мук ее матери". Словно предчувствуя трагическую гибель своей хозяйки, дом этот "напоминает тело, покинутое жизнью". (XVII, с.310) Холодный дом, который Джарндис унаследовал после самоубийства, "был так разорен и запущен", что новому владельцу "почудилось, будто дом тоже пустил себе пулю в лоб..." (XIII, 210)
В другом романе Диккенса "Домби и сын" туманный серый Лондон олицетворяет "холод человеческих отношений11". Здесь перед взором читателей встают чопорные улицы, на которых стоят особняки богачей, деловитое Сити, где энергично стучит пульс современной "деловой" коммерческой Англии.
Представляя нам Домби, Диккенс показывает его в неразрывной связи с окружающей средой. Оживший внешний мир никогда не остается нейтральным. Здесь не существует "равнодушной природы" или бесстрастного фона. Свойства характера Домби передаются дому, в котором он живет, даже улице, на которой стоит этот дом. Жилище Домби носит отпечаток его личности, вкусов, всех его склонностей. Дом его "огромен и пуст" снаружи и внутри. Это "печальный дом", в котором солнце бывает редко, "в час первого завтрака, появляясь с водовозами и старьевщиками". (XVIII, с. 38) Из каждого его камина несутся запахи, "как из склепов и серых подвалов", а "каждая люстра, закутанная в полотно, напоминала слезу, падающую из потолочного глаза". Дом "величествен", как и его хозяин.
Чтобы усилить впечатление о Домби, автор также прибегает к картинам природы: "Был серый осенний день с резким ветром. Мистер Домби олицетворял собою ветер, сумрак и осень этих крестин". (XIII, с. 73)
Отношение к предметам и зданиям у Диккенса субъективно, оно может меняться в соответствии с настроениями героя. Подобное изменение внешнего мира под впечатлением своего несчастья ощущает молодой Уолтер, спешащий по улицам Лондона, чтобы спасти дядю от возможного суда, ареста и тюрьмы. "Все как будто изменилось... Дома и лавки были не те, что прежде... Даже само небо изменилось, и, казалось, на нем был начертан исполнительный приказ". (XIII, с. 149-150)
Слияние безрадостных внешних впечатлений и внутреннего, психологического подтекста этих впечатлений мы видим в следующем примере: "Рассвет с его бесстрастным, пустым ликом, дрожа, подкрадывается к церкви, под которою покоится прах маленького Поля и его матери, и заглядывает в окна. Холодно и темно. Ночь еще припадает к каменным плитам и жмурится, мрачная и тяжелая, в углах и закоулках здания". (XIII, с.294)
Итак, холод, туман, сырость Лондона в "Домби и сыне" олицетворяет характер, склад жизни главного героя, относящегося к классу деловых могущественных людей, а также его отношения к другим людям: будь то представители его среды, родственники или бедняки.
Читая роман "Крошка Доррит", мы попадаем вместе с его героями в долговые тюрьмы Лондона.
Первое же упоминание о Лондоне вызывает у нас гнетущее чувство. "Был лондонский воскресный вечер - унылый, тягостный и душный (...) Не на что кинуть взгляд, кроме улиц, улиц, улиц. Негде подышать воздухом, кроме улиц, улиц, улиц. Нечем разогнать тоску и неоткуда набраться бодрости". (XX, с.43) В этом романе, как и в "Приключениях Оливера Твиста", Диккенс сравнивает воздух в деревне и городе, показывая огромную разницу: "В деревне воздух после дождя наполнился бы благоуханной свежестью, и на каждую упавшую каплю земля откликнулась бы новым и прекрасным проявлением жизни. В городе дождь только усиливал дурные, тошнотворные запахи да переполнял водостоки мутной, тепловатой, жирной от грязи водой". (XX, с. 74)
Постепенно читатель подходит к описанию долговой тюрьмы Маршанси: "Это был длинный ряд строений казарменного вида (...) Внутри этой темной и мрачной тюрьмы, предназначенной для несостоятельных должников, находилась другая, еще более тесная и мрачная тюрьма, предназначенная для контрабандистов". (XX, с. 80) Нужно заметить, что при описании задворок тюрьмы почти всегда Диккенс повествует о погоде Лондона, которая подчеркивает печальное положение людей, находящихся здесь. "Вечер был темный, и ни фонари, зажженные на тюремном дворе, ни огоньки, мерцавшие в окнах тюремных строений за убогими занавесками, не в силах были разогнать тьму". (XX, с. 111) "Рассвет не слишком торопился переползти через тюремную стену и заглянуть в окна; а когда это, наконец, случилось, он, к сожалению, явился не один, а с проливным дождем". (XX, с. 122)
А какое тягостное впечатление оставляет ночной Лондон в сердце Крошки Доррит! "Зрелище позора, нищеты, беспринципности, безобразная изнанка жизни великой столицы; сырость, холод, быстрый бег облаков в небе и томительная медлительность мрачных ночных часов". (XX, с. 232)
Лондон словно чувствует уныние Артура Кленнэма после посещения Министерства Волокиты: "Дождь лил упорно, барабанил по крыше, глухо ударяя в размокшую землю, шумел в кустарнике. Дождь лил упорно, уныло. Ночь будто плакала".
Но если грязь, туман и холод присутствуют везде, где идет описание жизни бедных или же арестантов долговой тюрьмы, то и в домах богатых и состоятельных людей мало веселого. Вспомним несколько примеров из романа. Дом матушки Артура Кленнэма: "Это был старый, закопченный почти до черноты кирпичный особняк, одиноко стоявший в глубине двора (...). Теперь вид этого сооружения, замшелого от времени и почерневшего от дыма, не внушал особого доверия". (XX, с. 47) А вот впечатление, оставленное у Артура, после взгляда на дом Кристофера Кэсби, владельца доходных домов: "Дом также мало изменился, как и дом моей матери, - думал Кленнэм, - и снаружи он такой же мрачный".
А когда в романе заходит речь о Министерстве Волокиты, где занимаются тем, что "не делают того, что нужно", то упоминания о погоде содержат только такие эпитеты, как "промозглый, серый, грязный". "Наконец сырой промозглый ветер завершился сырой промозглой ночью..." (XX, с. 161) И дом, где живет представитель Министерства Волокиты Тит Полип, - "неудобный, с покосившимся парадным крыльцом, немытыми тусклыми оконцами и темным двориком (...) Если говорить о запахах, то дом был точно бутылка с крепким настоем навоза, и лакей, отворявший Артуру дверь, словно вышиб из бутылки пробку". (XX, с. 147-148)
Такие серые картины лондонской жизни прослеживаются на протяжении всего романа. Ясный, солнечный день наступает только в день бракосочетания счастливой пары - Артура Кленнэма и Эмми Доррит, которым Диккенс заканчивает свое повествование о Крошке Доррит.
Итак, Лондон живет на страницах романов тысячею жизней! Лондон Диккенса - это таинственный, загадочный город, покрытый пеленой тумана, который в одних случаях служит укрытием для преступного воровского мира, а в других - олицетворяет холод и опустошенность людей высшего света. Лондон - сердце капиталистической Англии, центр, к которому сходятся жизненные нити со всех концов страны. Роскошь и нищета, величие и убожество - такова контрастная картина, созданная художником.
В лабиринте кривых узких улиц можно наткнуться на воров, мошенников, убийц (Фейджин, Сайкс, Каркер), а можно повстречаться с добрыми отзывчивыми людьми (мистер Браунлоу, Роз, Кленнэм). Вся изнанка беднейших кварталов заставляет содрогаться читателей, она дает полное представление о жизни тех, кто вынужден обитать на этом "дне".
Тему бедноты, изображение нищенской жизни англичан продолжил Джеймс Гринвуд в романе "Маленький оборвыш". А туманный, преступный, загадочный мир получил полное отражение в "Рассказах о Шерлоке Холмсе" Артура Конан Дойля.
Ф.М. Достоевский был увлечен творчеством Диккенса. Свое представление о Лондоне он дал в "Зимних заметках о летних впечатлениях" в главе ВААЛ. Он описал Лондон как громадный и своеобразный центр капитализма, где бедность не прячет себя, а "смелость предприимчивости, кажущийся беспорядок" являются "буржуазным порядком в высочайшей степени"12. (V, с. 69). Эта великая столица крупнейшей страны, с "визгом и воем машин", отравленной Темзой, этим воздухом, пропитанным каменным углем, с великолепными скверами и парками соседствует вместе со "страшными углами города, как Вайтчапель, с его полуголым, диким и голодным населением". (V, с. 69). Царство Ваала (капитализма) творит здесь свои чудеса: оно возвеличивает город, имеющий колоссальное экономическое значение для всей страны и тут же опускается в самые грязные, убогие трущобы, где существует бедный люд, за счет которого процветает столица.
Описание ночного Гай-Маркета, квартала, "где тысячами толпятся публичные женщины", вынужденные таким образом зарабатывать на жизнь, приводит читателя в ужас. И здесь, "в этой толпе толкается и пьяный бродяга, сюда же заходит и титулованный богач" (V, с. 71). Богатство и нищета соседствуют в Лондоне, противореча, но не исключая друг друга.
Таким представился Достоевскому Лондон, центр капитализма, где его "гордый и мрачный дух снова и снова царственно проносится над исполинским городом" (V, с. 77).
Диккенс явился ближайшим предшественником Достоевского в изображении большого города. Следующая глава нашей работы будет посвящена Петербургу Достоевского.

კატეგორია: Иностранная литература | დაამატა: nukria
ნანახია: 333 | რამოტვირთვები: 0 | კომენტარი: 1 | რეიტინგი: 0.0/0
სულ კომენტარები: 0
კომენტარის დამატება შეუძლიათ მხოლოდ დარეგისტრირებულ მომხმარებლებს
[ რეგისტრაცია | შესვლა ]
მოგესალმები Гость